А.М. Горький и первый колхоз села Троице-Лыково

Вернувшись в 1928 г. на родину, Горький сразу взялся за огромную организационную и общественно-культурную работу. Кроме всех своих литературно-публицистических направлений деятельности, он, оказывается, входил и в состав Центрального бюро краеведения. В одном из выступлений он говорил: «...знать край- это значит: знать его почвы, его воды, промышленность, ремесла, флору, фауну, ископаемые и, конечно же, историю родного края».

Однажды, беседуя со старожилами села Троицкого-Лыкова, мы узнали, что в годы становления колхоза «Новый путь» селянам не раз помогал А. М. Горький. Но как он узнал о существовании этого, только лишь образовавшегося, колхоза? Кто ему рассказал о трудностях маленького уголка Подмосковья? Как помогал? Чем? Бывал ли здесь, в нашем селе? Из рассказов селян мы узнали, что жила в селе учительница Гита Михайловна Фельдман, которая и связала А. М. Горького с колхозом. Но как это было?

В 1968 году готовилось празднование 100-летия со дня рождения А. М. Горького. Председателем юбилейного комитета был назначен Константин Федин. Он-то и получил то необычное письмо, с которого начался наш поиск. Письмо писала старая учительница, ветеран колхоза имени А. М. Горького Гита Михайловна Фельдман. Она рассказывала о том, как она в 1924 году стала учительницей русской словесности открывшегося в селе Троицкое-Лыково Туркменского Дома просвещения. Шесть лет работала в Домпросе молодая учительница, за успехами которой внимательно следили Мария Ильинична Ульянова и Надежда Константиновна Крупская.

Г. М. Фельдман родилась в 1900 году в Пинске, в Белоруссии. Семья была очень большой - девять детей. Отец, работая счетоводом, очень старался дать детям образование. Гита Михайловна окончила гимназию с золотой медалью.

Отец Гиты Михайловны еще юношей вступил в РСДРП. Вел революционную пропаганду, участвовал в политических кружках и рано втянул в эту работу своих дочерей. В 1915 году Гита Михайловна, которой едва исполнилось 15 лет, попалась на распространении листовок, которые она, аккуратно сворачивая трубочкой, засовывала в бублики. Несколько позже были арестованы отец и старшая сестра. После суда они были высланы из родного города и прошли этапом от Пинска до московской Бутырской тюрьмы. Отсидев больше года в Бутырке и отбыв наказание, она была выслана (уже поездом) в маленький городишко Козьмодемьянск Нижегородской губернии, где с отличием закончила историко-филологическое отделение Высших Бестужевских Женских курсов - филиал Петербургских. Затем юная Г. М. Фельдман в 1916 г. поступает в Казанский университет, на тот самый юридический факультет, на котором раньше учился В. И. Ленин.

К ней в Казань переезжает из Пинска мать с шестью младшими братьями и сестрами, и Гите Михайловне пришлось подрабатывать репетиторством. Отец, выпущенный из тюрьмы после революционного переворота, ни на какой службе не состоял, занимаясь партийной работой. После установления в Казани Советской власти он был членом Совета депутатов города, а после захвата Казани белочехами в 1918 году арестован и забит до смерти шомполами. Тогда же Г. М. Фельдман вступает в РКП(б).

В 1920 году вся семья переезжает в Киев, спасаясь от голода, разразившегося в Поволжье. В Киеве Г. М. Фельдман успешно работает адвокатом. В 1921 году она выходит замуж и переезжает в Москву, где работает следователем Рогожско-Симоновского района. Ее работа была замечена, и Фельдман пригласили в объединенное бюро жалоб при комиссии Советского контроля, которым много лет руководила Мария Ульянова - сестра Ленина. Активно трудилась здесь и Н. К. Крупская.

В Москве Гите Михайловне приходилось снимать очень маленькую комнату, где она ютилась вместе с мужем и двумя детьми. Летом 1924 года Н. К. Крупская решила помочь ей в поисках жилья. В это время в селе Троицкое-Лыково организовывался Туркменский Дом просвещения, шел набор преподавательского состава и предоставлялось жилье. Гита Михайловна с радостью согласилась преподавать в новом учебном заведении русскую словесность.

Свою работу учителя в Туркменском Доме просвещения Гита Михайловна очень любила. Очень любили ее и ученики. Позже, став уже взрослыми, солидными людьми, многие вспоминали о ней как о самой любимой первой учительнице.

Когда началась коллективизация, Троице-Лыковский сельсовет, организованнный в 1929 г., относился к Кунцевскому району. В его состав входили село Троицкое-Лыково, деревни Екатериновка, Че-репково, поселок Сосновка-2, Серебряноборское лесничество. В 1929 г. организовали товарищество по совместной обработке земли, а в 1930-м - колхоз «Новый путь». Скотину и птицу забирали в общее хозяйство. Огромный земельный налог отнимал у людей последнее. Но прежде всего в общее хозяйство забирали лошадей. «Помню, как мы с мужем привели лошадь, сдали сбрую и... свои руки, - вспоминала Мария Сергеевна Корзюкова. - Трудная была пора! Мы с мужем весь день в поле, а дома трое ребятишек мал мала меньше. Все делали вручную, машин у нас не было».

Постепенно колхоз набирал силу. Сеяли рожь, овес, гречиху, пшено. В основном же взяли направление на овощеводство, что давало большой доход. Начали сеять свеклу, морковь, капусту, но больше всего высаживали картошки.

После закрытия Туркменского Дома просвещения Г. М. Фельдман осталась учительницей в сельской школе и еще была выбрана заместителем председателя колхоза. Как и все учителя, работавшие на селе, она искала новые формы работы. Пыталась даже писать частушки, высмеивая безобразия и недостатки колхозной жизни. 8 марта 1933 года, когда в колхозе праздновали Международный женский день, Фельдман развлекала слушателей сочиненными накануне частушками. Она не заметила, что в зал вошла Мария Ильинична Ульянова, которая частенько, иногда вместе с Н. К. Крупской, приезжала к ней в гости. Спустя несколько дней она пригласила учительницу в редакцию газеты «Правда» и здесь объявила ей:

- Вчера о своей поездке в Троицкое-Лыково я рассказала Алексею Максимовичу Горькому. Он заинтересовался вашей просветительской работой в деревне и вашими частушками. Послезавтра в шесть вечера будет ждать вас у себя на Малой Никитской, 6.

В точно назначенное время Гита Михайловна была у дома, который знала вся Москва. Хозяин дома вышел навстречу: «Мне говорила о вас Мария Ильинична. Рад познакомиться и услышать о вашей жизни и работе. Устраивайтесь поудобнее - время у нас есть. Не торопитесь, рассказывайте...» «Его заинтересованность в переустройстве деревни, его вопросы, касающиеся культуры, быта, жизни крестьян, их повседневного труда и возможностей отдыха просто меня поражали», - вспоминала в письме к К. А. Федину Г. М. Фельдман.

Больше двух часов А. М. Горький слушал необычную гостью и очень радовался, что у нее увеличивается число друзей и последователей в селе. И вдруг сказал: «Между прочим, Мария Ильинична говорила, что вы пишете частушки. Прошу вас, почитайте мне их, а лучите спойте». И Гите Михайловне пришлось петь. Потом говорил о том, есть ли детский сад, клуб, школа? Все ли есть необходимое для детей? Говорил о необходимости бороться с религией (ведь в селе было целых три церкви), об организации пионерских отрядов. Выяснил и то, что в колхозе нет ни одной машины, и то, что собираются строить колхозную столовую, и что в библиотеке пока маловато книг, но самое главное было, что с хлебом в колхозе плохо, очень плохо... Говорили они в тот вечер очень долго. Все выспросил Горький у учительницы и пообещал стать помощником: «Чем смогу - помогу».

И действительно помогал. Вскоре после встречи с Горьким вызвали Гиту Михайловну в сельсовет и сообщили, что надо приехать на одну из автобаз Москвы и получить машину. Грузовик! Полуторку! Откуда? А. М. Горький подарил грузовик колхозу. Народ сбежался со всей деревни. Мальчишки гладят машину, словно живую. А мужики смущенно ходят вокруг нее и удивляются - ведь тогда в полуторке они ничего не понимали... Только Николай Николаевич Бути-нин кое-что смыслил в ней. Он-то и сел за руль и повел наш первый колхозный автомобиль под навес, подальше от дождей. Так до самой войны он один и берег эту полуторку. На ней и на фронт ушел.

Когда от бескормицы начал падать скот, Горький где-то у военных выпросил прессованное, хотя некондиционное для армейских, но вполне пригодное для колхозных лошадей и коров сено. Сеять было нечем после неурожая 1934 г. - по просьбе Горького из Рязанской области привезли в деревню семена для посева. Но труднее всего было с хлебом. Алексей Максимович знал, что пустые щи из щавеля и горсть крупы составляют деревенский обед.

В голодную зиму 1934 года, когда дети начали пухнуть с голоду, Горький созвонился с Алексеем Егоровичем Бадаевым - « кормильцем рабочего класса», как называл его А. М. Горький ( в те годы он занимал пост председателя Москоммуны - московского союза потребительских обществ), и попросил его раздобыть ребятишкам хлеба. Но даже А. Е. Бадаев хлебом помочь не мог - печеный хлеб тогда только по карточкам выдавали, но из бракованных буханок резали сухари (кто-то их «докторскими» назвал), и вот несколькими мешками сухарей колхозные ребята были обеспечены. «Может, и получу за это выговор, но Максимычу отказать не могу, - сказал Бадаев. - Как-никак старые друзья: в Казани в булочной вместе тесто месили...Как, пойдут сухари?»

«Если бы не эти сухари, уж не знаю, как выжили бы наши ребятишки» , - вспоминает Анна Семеновна Емельянова. Помнит она, как тогда, в труднейшем 1934 г., одолели холод, бескормицу, голод, но какой урожай потом подняли!

Тогда-то у этих женщин и родилась мысль поведать Горькому в обстоятельном письме о своей жизни и просить его согласиться на то, чтобы колхозу присвоили его имя. Письмо писали все вместе. Рассказали о своих успехах и просили разрешения Алексея Максимовича дать колхозу его имя. Подписали письмо 65 колхозников. Председатель колхоза И. И. Кружков и Г. М. Фельдман вдвоем отправились с поручением колхоза в Москву к Горькому с непростой миссией.

Выглядел в тот раз Горький хуже обычного: часто кашлял, задыхался, но по обычаю сердечно принял гостей, неторопливо прочитал письмо колхозников и, теребя усы, что было признаком волнения, расспрашивал о людях, подписавших документ (особенно почему-то его интересовала Мария Сидорова), и дал согласие. Поблагодарив колхозников за внимание, он сказал, что 18 июня 1934 г., если ничего особенного не случится, непременно приедет в Троицкое-Лыково.

Но этой встрече не суждено было состояться. Горький занемог и не приехал. Накануне, 17 июня 1934 года, он написал письмо троице-лыковским колхозникам, которое было опубликовано в центральных газетах.

В архивах А. М. Горького мы нашли два письма колхозников к Алексею Максимовичу и его собственный ответ, отправленный на адрес сельсовета колхоза «Новый путь». Там же хранятся письма Г. М. Фельдман, в которых она рассказывала свою биографию П. П. Крючкову - секретарю А. М. Горького.

И когда в наших руках были копии подлинных писем, мы снова отправились по селу, отыскивая тех ветеранов колхоза, которые по сей день живут в Троицком-Лыкове. Какая была радость на лицах людей, когда они держали в руках документ пятидесятилетней давности. Кто узнавал свою подпись, а кто подпись матери или отца. Но все помнили этот день, когда всем миром писали письмо А. М. Горькому.

Мы уже не надеялись отыскать следы Г. М. Фельдман, знали только, что ее уже нет в живых. Но однажды, когда зашли в дом к Лобаче-вой Анне Николаевне и разговорились, она с удивлением сказала: «Как же так? Фельдман жива. Вон в доме 21 по 1-й Лыковской». Мы бросились туда. Оказалось, что это Вера Николаевна Лобачева, но в деревне ее по старой памяти зовут Фельдман, так как много лет назад, когда ей было 15 лет, а детям Гиты Михайловны Мише и Любе 4 и 6 лет, она жила в семье Фельдман. Надо же, закрепилась, прилипла детский сад, клуб, школа? Все ли есть необходимое для детей? Говорил о необходимости бороться с религией (ведь в селе было целых три церкви), об организации пионерских отрядов. Выяснил и то, что в колхозе нет ни одной машины, и то, что собираются строить колхозную столовую, и что в библиотеке пока маловато книг, но самое главное было, что с хлебом в колхозе плохо, очень плохо... Говорили они в тот вечер очень долго. Все выспросил Горький у учительницы и пообещал стать помощником: «Чем смогу - помогу».

В голодную зиму 1934 года, когда дети начали пухнуть с голоду, Горький созвонился с Алексеем Егоровичем Бадаевым - «кормильцем рабочего класса», как называл его А. М. Горький (в те годы он занимал пост председателя Москоммуны - московского союза потребительских обществ), и попросил его раздобыть ребятишкам хлеба. Но даже А. Е. Бадаев хлебом помочь не мог - печеный хлеб тогда только по карточкам выдавали, но из бракованных буханок резали сухари (кто-то их «докторскими» назвал), и вот несколькими мешками сухарей колхозные ребята были обеспечены. «Может, и получу за это выговор, но Максимычу отказать не могу, - сказал Бадаев. - Как-никак старые друзья: в Казани в булочной вместе тесто месили...Как, пойдут сухари?»

«Если бы не эти сухари, уж не знаю, как выжили бы наши ребятишки», - вспоминает Анна Семеновна Емельянова. Помнит она, как тогда, в труднейшем 1934 г., одолели холод, бескормицу, голод, но какой урожай потом подняли!

Михаил Наумович сразу согласился приехать к нам в музей и рассказал много интересного. Мы записали и рассказ о его матери Г. М. Фельдман, о ее дружбе с М. И. Ульяновой, Н. К. Крупской и о встрече с А. М. Горьким, и о многом другом, что довелось ему пережить, а также запомнить из рассказов его мамы.

Все события, описанные в письме Гитой Михайловной К. А. Феди-ну, подтвердились. А еще мы узнали и большинство частушек, которые когда-то понравились Горькому. Вот некоторые из них:

Нынче бабьей половине Уваженье и почет! Так послушайте же ныне Мой частушечный отчет.

Маша - баба страсть бедова, Делегатка, слышь, на «ять»! Только что-то Корзюкову На ликбезе не видать.

Поскакали за навозом, А назад - порожним возом. Без навоза, под хмельком, Развалившись вверх пупком.

Как Костюха - председатель Нам всю зиму сладко пел, Что картофель весь в порядке, Семенной овес весь цел.

Где ж картофель? - На помойке!

Где овес? - Ответа нет.

Где телята, поросята? - Всех порезал он, мой свет.

Я спросила Горбышова: « Это бык или корова? » Оттянули вымя так, Разобрать нельзя никак.

Наш Володя не зевает, Четвертинки уплетает. А в бригаде у него Посчитаешь - никого.

На юбчонках и на брюках Дырочки продралися. Комсомольцы-молодцы До дыр прозаседалися.

Вот об этих частушках А. М. Горький и сказал: «Лихо и зло! Мне нравится такая смелость!»

А в печальный день 18 июня 1936 года из Троицкого-Лыкова в Москву на Красную площадь отправилась делегация колхозников, чтобы вместе со всем народом проститься с великим писателем. До сих пор старожилы в селе вспоминают дружеское участие и помощь, а самое главное - его глубокую душевную заинтересованность в том, чтобы колхоз становился богаче и сильней.

До 1954 г. колхоз носил имя А. М. Горького, но решением исполкома Моссовета от 14 июля 1954 г. Троице-Лыковский, Строгинский, Щукинский и Мякининский колхозы были объединены в один, и этот огромный колхоз получил имя С. М. Кирова.